Природное и технологическое в проекте Анастасии Королевой «Амбивалентность»
В рамках параллельной программы VII Московской международной биеннале молодого искусства в мастерской Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина прошла персональная выставка Анастасии Королевой – «Амбивалентность». Проект, начавшийся с обычного задания в Школе Родченко, трансформировался в нечто большее – в многослойное высказывание на тему интервенции. В первой части, «La Foret», созданной в коллаборации с Михаилом Марушкиным, зрителя погружают в мистическую атмосферу «лесного» перформанса, где звук, записанный и воссозданный с использованием аналоговых технологий, носит природный, хаотичный характер. Во второй – «Ferrum» – природным актором становится уже сам зритель, когда неожиданно для себя вступает во взаимодействие с современной многоканальной звуковой инсталляцией. Куратором выступила Елизавета Шумилова, она, так же, как Анастасия и Михаил, выпустится из Школы Родченко в будущем году. В интервью ArtTube художники рассказали о том, какие еще мотивы можно обнаружить в их проекте.
Анастасия, вы говорили, что проект был придуман в Школе Родченко, где вам дали задание, а потом уже перерос в полномасштабную выставку, хотя изначально это не подразумевалось.
Анастасия Королева: Если говорить про нашу коллаборацию в целом, то, да, она родилась из задания Кирилла Савченкова в Школе Родченко, когда мы делимся на тройки. В тройке есть куратор, художник и менеджер, и мы делаем какой-то проект. Обычно это заканчивается на уровне идеи проекта, а потом мы защищаем его на финальном занятии, но у нас это получило развитие. И если говорить про «La Foret», то он был придуман как раз так, а потом это все продолжилось и мы действительно его сделали. Затем Лиза узнала про второй мой проект, над которым я работала приблизительно в то же время, увидела взаимосвязь, и мы сделали выставку.
Елизавета, чем вас заинтересовал этот проект? Это ваш первый кураторский опыт?
Елизавета Шумилова: Да, это мой первый кураторский опыт, в основном я позиционирую себя как художник, и мне было интересно попробовать поработать именно с точки зрения куратора: проработки проекта и его реализации. Эта выставка рассказывает одну историю двумя голосами. Один голос, в данном случае мы говорим про «Лес» или «La Foret», более природный, естественный, с наименьшим контактом с человеком, а второй – «Ferrum» – более технический, созданный человеком. И вот как раз эту взаимосвязь я и увидела.
Миша, а ты как присоединился к проекту? Ты попал в эту тройку?
Михали Марушкин: Да, я был изначально в этой тройке у Кирилла. Была просто работа, которую мы делали, и уже в итоговой выставке я обнаружил для себя это сочетание: аналоговое и цифровое. Для меня это две разные школы на самом деле. В проекте «Ferrum» работа со звуком носит более академический характер, а «Лес» это уже в большей степени такая андеграундная история, более мистическая. Мне очень нравится это сочетание. Плюс я и сам как художник работаю на стыке аналогового и цифрового. Я чуть постарше и застал переход от аналога к цифре. Это буквально происходило на моих глазах: я начинал слушать музыку в кассетном плеере, а заканчиваю в телефоне. Этот переход для меня очень важен, как и само сочетание. Интересно смотреть, как сегодня соединяются аналоговое звучание и цифровые технологии. Амбивалентность рождается из сочетания множества слоев: это разные звуковые школы, соединение аналогового и цифрового, технологическое и природное и так далее. Меня это завораживает.
Складывается ощущение, что над этим проектом работала большая команда людей. Есть куратор, основной художник, есть ты, Миша, и еще группа других художников, которая участвовала в подготовке выставки. Это кураторский, авторский или командный проект?
Елизавета Шумилова: Мне кажется, этот момент можно не конкретизировать. Была общая работа и у нас есть большой список людей, которым мы благодарны. Это Андрей Смирнов, Анна Леонова, Александр Пленингер, Александр Евангели, Николай Голиков, Олег Макаров, Дмитрий Плискин и Вита Шахнович. Без их помощи было бы действительно сложно осуществить этот проект. Выставка рождалась на взаимодействии, на контакте, на диалоге, на поддержке в определенных сферах, которые этого требовали. Это действительно помощь и поддержка со стороны, которые позволили воплотить задуманное в том виде, в котором здесь это представлено.
Давайте поговорим о каждом зале отдельно и начнем с «Леса». Расскажите о том, как снималось это видео?
Анастасия Королева: Как только проект был задуман, сразу стало понятно, что нужна экспедиция в какой-то лес, желательно удаленный, чтобы нам никто не мешал. Кроме того, хотелось взять максимально обезличенное место, важно было уйти от конкретики. В конечном итоге решили поехать к Мише на дачу, которая находится в районе Орехово-Зуево, там как раз был такой лес и расположен он был удачно, не очень далеко от самой дачи. У нас же были камеры, оборудование, магнитофон и все это нести очень далеко было бы тяжело. Видео было запланировано заранее, оно представляет собой документацию перформанса и длится сорок минут. В целом концепция и сценарий были ясны и довольно подробно проработаны, нужно было просто это реализовать. Потребовалось два дня, чтобы подготовиться к перформансу, а потом осуществить его. Было много разных смешных моментов. Первый вечер я посвятила тому, что училась копать красиво на камеру, как оказалось, это не так легко и просто.
Миша, на вернисаже ты упоминал, что тебе бы хотелось, чтобы эти изображения были сшитыми и демонстрировались бы на всю стену. Почему?
Михаил Марушкин: Так как это перформанс, сделанный где-то, важно было донести некую атмосферу. На самом деле результатом этого перформанса является запись, которая там проигрывается. Она была закопана, с ней происходили всевозможные вещи, но еще хотелось донести эту атмосферу. И у меня была мечта сшить три изображения, чтобы погрузить зрителя в это.
Елизавета Шумилова: У нас в принципе это было изначальной концепцией, так и предполагалось – экспонировать как бесшовное видео. Просто это была особенность восприятия, была идея сделать проходы по бокам, чтобы получился некий портал, который погружает в основное действие. Но особенности пространства не позволили нам это сделать. Тем не менее, мы довольны тем, как все получилось в итоге, думаю, что передать эту атмосферу нам удалось.
Михаил Марушкин: Да, если внимательно посмотреть на это движение, на то, как поставлен свет, где расположен магнитофон, то можно увидеть, что это такая конусная структура, которая как раз сходится в точке, где была закопана пленка. Это реально портал, по сути.
На выставке многие были впечатлены звуковой и, что важно, интерактивной инсталляцией, которая получила название «Ferrum». Больше всего людей поражало то, что это они влияют на объект. Как я поняла, звучание создается за счет того, что кто-то приближается к объекту и отдаляется от него. Как это работает?
Анастасия Королева: Я начну с самой идеи этого проекта, которая родилась на карантине. Я шла от материала. Мне было интересно в принципе поработать с соленоидами, а также с металлом, поскольку в целом это мой материал. Я с ним работаю часто. Долго думала про визуальную составляющую, как это может быть. У меня было несколько вариантов, но я быстро пришла к тому, что в итоге и было представлено на выставке. Технически объект работает следующим образом: там используется термен-сенсор, это небольшое устройство, к которому нужно подключить антенну, и ей может быть что угодно. Это может быть проволочка, например, но в данном случае вся конструкция является антенной. Она работает по принципу терменвокса, разница в том, что у меня очень большая штука и соответственно антенна очень большая, поэтому отлавливает движение на очень большом расстоянии. В целом уже с коридора улавливает твое присутствие. Изначально я хотела сделать линейную историю: когда ты приближаешься к объекту, и он начинает усиливать скорость стука соленоидов по металлу, отходишь – скорость стука замедляется. Но потом решила немножко усложнить, чтобы придать жизни самому объекту, чтобы он мог как-то нелинейно существовать. В итоге мы с программистом Колей Голиковым ввели туда задержку на 1-2 минуты: объект считывает пространство, приближение к себе, как близко человек находится от него и количество людей в зале, но результат выдает через 1-2 минуты. Когда учащается стук это и есть результат.
Как интересно. Получается, что если в одном зале демонстрируется документация перформанса, то здесь зритель как бы сам становится перформером, при этом еще и не сразу это понимает. Действительно есть ощущение неких наслоений.
Михаил Марушкин: Да, здесь тоже вскрылась интересная дихотомия между работами. В случае с «Ferrum» зритель влияет на объект, а «Лес» работает наоборот.
Анастасия, расскажите немного о своих художественных практиках. Вы легко совмещаете разные медиумы: здесь и видео, и перформанс, и объекты…
Анастасия Королева: В целом свою практику я разделила бы на несколько векторов. С одной стороны, я работаю как видеохудожник. Совместно с саундартистами создаю видеоарт для лайв выступлений и перформансов. Я работаю в коллаборации с Сашей Пленингером в основном, с Колей Голиковым и некоторыми другими. В остальном делаю объекты, перформансы, инсталляции, работаю со звуком и есть направление спекулятивного дизайна, в сторону которого я смотрю. Также курирую небольшой пока фестиваль экспериментального звука и видеоарта «Ars Altera», который планирую постепенно расширять.
Елизавета, вам в ваших художественных практиках, видимо, небезынтересен перформанс как медиум, судя по тому, что здесь история во многом вокруг него выстраивается.
Елизавета Шумилова: Да, перформативная деятельность имеет для меня большое значение, но я не делаю акцент на чем-то одном. Мои проекты это и перформативная часть, и работа с текстом, видео и инсталлирование объектов, а также документация перформанса как отдельная история. В целом обычно визуальный язык, с которым я обращаюсь к зрителям, зависит от концепции, часто это приходит в процессе. Нет какого-то узкоспециализированного медиа, в котором я функционирую. Я пытаюсь войти в диалог с разными медиумами, чтобы понять, с какими мне комфортно именно в этой истории, какие помогут визуализировать тот или иной мой проект.
Как вам ваш первый кураторский опыт? Довольны ли вы тем, как в целом все получилось?
Елизавета Шумилова: Да!! Очень довольна! У нас действительно получилось то высказывание, которые мы задумали. Это удивительное ощущение, когда у тебя сначала складываются эти пазлы, все детали этой истории, а потом ты видишь все это реализованным в том виде, в котором все и было задумано. Наш проект не отходит от изначально заложенных в него принципов, даже, несмотря на некоторые моменты, например, что мы изменили размер видео. Потрясающий опыт, так что я планирую в дальнейшем брать определенные проекты на разработку, продолжая это направление параллельно с художественной практикой.
Миша, расскажи немного о том, чем ты занимаешься. Ты упомянул, что тебе интересно совмещать аналоговое и цифровое, кроме того, я знаю, что ты еще и музыкант.
Михаил Марушкин: Да, я очень много работаю со звуком, музыку играю. В последнее время сотрудничаю с театром как композитор и саунд-дизайнер, в Любимовке вот читку ставили, было круто. Как художник я работаю как раз с соединением анлога-цифры, но у меня тоже нет конкретной формы, что я работаю с этим или с тем материалом, есть некая концептуальная линия. Чаще всего это звук\видео, а сейчас хочу еще поработать со светом.
Как вам реакция зрителей? Возможно, сквозь эту реакцию вы как-то по-новому посмотрели и на свой проект?
Елизавета Шумилова: Да, мы были здесь практически каждый день, пока шла выставка. Встречи, плюс кого-то проводить, рассказать. Общение со зрителем очень важная часть в моей художественной практике. Здесь я поняла, что, когда ты выходишь на диалог с ним, часто, за счет особенностей восприятия, какого-то бэкграунда зрителя, и его субъективного взгляда, ты выявляешь аспекты проекта, которые для тебя могли быть не очевидны в процессе работы, ну, или не столь очевидны. На вернисаже я заметила, что для зрителя был очень важен момент открытия того, что они находятся в диалоге с этим объектом. Когда человек просто попал в пространство, не зная экспликации, еще не общаясь с художником, то видел объект, который издает определенные ритмичные звуки, создавалось ощущение, что это элемент звукового наполнения. Но когда ты узнаешь, что эти звуки связаны с тобой лично, что ты полностью инкорпорирован в то звучание, которое будет, то момент обретения этого знания, поворачивает работу по-другому. Некоторые из зрителей говорили, что, по сути это такая игра на музыкальном инструменте, но в переосмысленном значении, абсолютно с другого ракурса, нежели чем в традиционном понимании. И подобная интерпретация для меня стала чем-то более необычным относительно того, что мы проговаривали и обсуждали.
Анастасия Королева: Я бы сказала, что «Ferrum» это действительно особенная история в плане взаимодействия со зрителем. Сначала ты вообще не понимаешь, влияешь ли ты на него или нет, как именно ты влияешь, что ты можешь привнести. На открытии я сперва долго смотрела на реакцию зрителя на этот процесс, прежде чем прокомментировать что-либо. И потом, когда я приходила смотреть, как это все существует, то увидела, что неожиданно много пришло людей, связанных с платформой SoundArtist.ru. Эти люди привыкли к весьма специфическому саунду и видео, и их комментарии имели особую ценность для меня. Приятно, что они практически сразу поняли, что влияют на «Ferrum», в целом они давали очень интересные комментарии относительно всего проекта. В том смысле, что обычно я слышала, например, про «Ferrum» комментарий какого-то дедушки, и он говорил, такой замечательный звук дождя, спрашивал, хотела бы я, чтобы это был звук дождя? Я думаю: «Хм. Неожиданное прочтение». А люди, которые все-таки привыкли как-то взаимодействовать с саунд-артом и с интерактивными объектами, они сразу: «О, я, кажется, понял: я подхожу, и она работает».
Михаил Марушкин: Общаться со зрителями было интересно. Мы очень мило обсуждали, как можно продать «Лес» (смеется), что в принципе можно продать пленку коллекционеру, если ее сохранить. Многие говорили, что в случае с «Лесом», например, получилось сделать действительно атмосферную вещь, зритель буквально попадает в магическое пространство. Мне прям это очень нравится, а также то, о чем я ранее говорил, вот эти слои, дихотомия. Что касается объекта «Ferrum», то это постоянная игра: понять как работает, в какой момент, потому что задержка хорошо сработала, а не так что ты подходишь, и объект начинает стучать. В этом мало игры, а игра должна быть. Мне очень нравится, как все сложилось, как выставочный проект — это просто великолепно.
Фото и интервью: Евгения Зубченко
