Этот проект — первый из трёх сессий размышлений об «удаленной» интимности. Участники студенты третьего курса ШР: Аврискина Мария, Башмакова Ксения, Львова Оксана, Матвеева Кристина, Садовникова Дарья.
Кураторская группа:
Полина Канис (художница)
Андрей Качалян (художник)
Борис Клюшников (теоретик искусства, художественный критик)
Глеб Напреенко (историк искусства, психоаналитик)
Кирилл Савченков (художник)
Непосредственная разработка социальных приложений и платформ напрямую меняет характер связей и отношений в чем-то приближаясь к максимам производственного искусства. Так, Николай Тарабукин в тексте «От мольберта к машине» указывал, что художники, уходящие в производство должны быть не просто дизайнерами пространств заводов. Они должны придумывать новые социальные соединения, буквально творить производство вместо искусства, в то время по преимуществу станкового. Сегодня разработчики приложений, платформ вроде Zoom действительно полностью реорганизуют киберпространство труда и досуга. Но принципиальным, отличным от требований авангарда пунктом остается связь современных платформ с капиталистическим способом организации производства. Современное искусство, по большей части в форме инсталляции, скульптур и объектов не входит непосредственно в этот мир созидания цифровых платформ. Как пишет Клер Бишоп в своем эссе «Цифровой раскол», искусство остается в проблематичных отношениях со своим «аналоговым» характером, который неразрывно связан с вопросами собственности. Искусство и сегодня постоянно реконструирует на новых основаниях собственную подлинность, специфичность и аутентичность как миф, погруженный в новые пост-цифровые условия. Дистанция инсталляционных и скульптурных форм от непосредственной логистики цифровых платформ и, при этом, безусловная зависимость от них, может быть по-разному политизирована и использована. Она может стать местом технологического анахронизма как в случае художников 2000-ых годов, когда возвращаются забытые технологии фото-печати или старые проекторы для показа фильмов. В этом же проекте основное внимание уделяется не технологическому анахронизму, а парадоксальному (не)совпадению интимного пространства и публичной логики выставки.
Находясь на карантине, многие испытали странное разрушение границ наших множественных повседневностей в окошках зума. Мы не просто находились в специальных отведенных местах для занятий (лекционный зал, выставочное пространство), а подключались и оказывались на виду вместе с нашим повседневным пространством. Мы общались, слушали лекции в кровати или по ходу приготовления пищи. Создавалось ощущение, что сама сердцевина интимности выносится в визуальную прозрачность сохраняя свой интимный характер, сохраняя дистанцию монитора. Обращаясь к довольно неловкому понятию телематики, работники университетов и выставочных пространств пытались осмыслить, что означает ситуация, когда ты не просто видишь своего друга, но ты видишь своего друга вместе с его домашним пространством. Критик Стивен Шавиро характеризовал такое состояние плавающей границы термином «пост-кино» — мы уже не смотрим кино только в кинотеатре или дома, как еще в 90-ые годы, кино пронизывает и искажает саму идею отдельности и перегородок между различными социальными пространствами и мирами. Плавающая граница между интимным и дистанцированным стала главным мотивом для работ.
Но что происходит с повседневным опытом, когда он оказывается переописан визуальной культурой приложений? Многие отмечали после опыта карантина феномен Zoom Fatigue — ощущение выгорание и усталости от цифровой коммуникации. Это понятие очень похоже на Information Fatigue придуманное в киберпанке и обозначающее рану, через которую киберпространство проникает в тело. Соотношение живого тела, когнитивные ресурсы которого ограничены, с бесконечным потоком стимулов приводит к образованию новой культуры и новых практик — например, фото-чтения (когда мы можем воспринять только такой текст, который не превышает возможностей моментального схватывания), или пост-лексии (техногенно вызванная тревога перед речью, фрагментация речи). В отношении этой новой культуры важно не занимать консервативную, морализаторскую позицию (прощай, великое чтение и острое внимание), а осмыслить, какие виртуальные возможности несут с собой эти эффекты. Именно в этом разрыве между актуальностью disorder и виртуальностью новых когнитивных состояний может оказаться искусство, соединяющее свой «аналоговый опыт» с рефлексией о своих платформенных основаниях.
