Галерея современного искусства «Треугольник» представляет персональную выставку художника Сергея Рожина «Я – Рожин», в которую вошли рисунки, живопись, коллажи и ассамбляжи автора, а также фрагмент инсталляции из разных периодов его работы, начиная с начала 2000-х годов. Экспозиция рассказывает о поиске художником разных форм общения со зрителем, для которого он хочет стать медиатором «хаоса, ****щности* и романтики», поэтому в итоге выбирает «треш-эстетику» и «треш-концептуализм».
Сергей Рожин родился в 1988 году в Екатеринбурге. Уральская природа, космос и инопланетяне, быт в панельке и вид из окна, лирический образ русского героя, дворовая, хип-хоп и гоп-эстетика, события социальной, культурной жизни и даже законодательные изменения последних нескольких лет, всё это и даже больше находит отражение в рожинских рисунках. Эти рисунки – как бы примитивная летопись, выполненная в карикатурном стиле, слизанная то ли из позднесоветской журнальной графики каких-нибудь «Весёлых картинок», то ли из сатирических шаржей из газеты «Московский комсомолец» уже новой России.
Рожин, с одной стороны, пытается продолжить ряд великих русских писателей, рокеров и остальных «наших всех», в котором тусуются Пушкин, Некрасов, Достоевский, Летов, Башлачёв и Бодров, с другой стороны, как бы встроившись в дискурс «современного искусства» вынужден выстраивать диалог с окружающим его миром, и тут начинается его работа над ошибками, попытка преодолеть профессиональные комплексы, сделать что-то невероятно ужасное, такое, на что и у модернистов, и у концептуалистов и у любых «истов» было бы наложено табу. Здесь и мракобесные ню-коллажи, и наивное искусство на найденных объектах, и попытка переработать классический материал, преодолевая и обходя различные препятствия в виде теоретического вакуума и неумения рисовать академически. Короче, всё так невероятно плохо, что даже хорошо: как у мушкетера, всё или ничего.
Однако, тернистый путь известен нам не только препятствиями, на нем есть и безусловные победы. К ним относятся и исторический клип для рэпера Babangida, и «Черепашки ниндзя», преодолевшие городскую социальную апатию и включившие массы в художественное производство, и пранкинг про украденные в Екатеринбурге работы, о которых прослышали даже на московском телеканале НТВ. Ужасная реальность тревоги и безысходности начинает преображаться и окрашиваться в карикатурно-фломастерные цвета, преломляясь через упорный уральский романтизм.
