Cамая полная Афиша событий современного искусства Москвы
66 актуальных событий

«Мне интересны изъяны и несовершенства»

Наташа Тимофеева с проектом «Без названия № 5» в галерее WhiteTube

В галерее-мастерской WhiteTube Эльдара Ганеева, которая расположена на территории ЦТИ Фабрика, художница Наташа Тимофеева представила проект «Без названия № 5» — звуковую пространственную инсталляцию, где зритель становится дирижером оркестра из множества осколков битой керамической плитки. В интервью ArtTube Наташа Тимофеева рассказала о том, почему ей интересно участвовать в самоорганизованных инициативах, а также о роли пространства и материала в ее творчестве.

У твоих проектов, как правило, нет названий. «Без названия» в галерее Электрозавод, «Без названия 2» там же, «Без названия: Гоголевский, 10» в Московском музее современного искусства — и так далее. Тебе не интересно обозначать свои проекты, «разъяснять» их для зрителя — или здесь что-то другое?

Наташа Тимофеева: Мне очень трудно придумывать названия, как и тексты-описания. В моем случае получается масло масляное и разжевывание очевидных вещей, поскольку я делаю и так «говорящие» работы. Когда «Без названий» стало три, я приняла решение добавлять адрес либо порядковый номер. Так появилось «Без названия: Гоголевский, 10», где я работала с архитектурой музея, подчеркивая зеленой флюрой ниши и своды потолка. Получилась такая пространственная графика. На Фабрике я уже делала выставку «Без названия: Переведеновский, 18». Даже была мысль оставить то же название с адресом и в проекте для галереи Эльдара Ганеева, чтобы сделать его второй частью. Но отказалась от этой идеи, все-таки он автономен.

А как появилась идея проекта «Без названия №5»? Что ты в него вкладывала?

Н.Т.: Проект основан на идее преодоления, а также архитектуре длинного, узкого коридора. Битый, хаотично разбросанный керамогранит практически мимикрирует под основной цвет пола, однако его наличие выдают подсвеченные в темноте ультрафиолетовой краской колотые грани. Создается такая аллюзия на руинизацию и опыт восприятия фрустрирующей повседневности. Фрагментированные осколки не носят статического характера и бесконечно тасуются под воздействием нашего движения, образуя хаос, визуально звенящий в темноте коридора. Я создаю ситуацию, когда зритель выводится из зоны комфорта, он вынужден пройти данный коридор, громко и неудобно, выбирая место, куда поставить ногу.

А нет ли здесь аллюзии на истории с постоянным перекладыванием плитки в Москве?

Н.Т.: При создании инсталляции я вкладывала референсы на известные работы, вошедшие в мировую историю современного искусства, а именно: инсталляцию Ханса Хааке «Germania» для Венецианской биеннале и «Зеленые коридоры» Брюса Наумана. Действительно, я во многом говорю об актуальной на сегодняшний день урбанистической повестке и благоустройстве городов, когда ты вынужден жить в зацикленной строительной биеннале. Не всегда логично оправданный архитектурный апгрейд делает нас заложниками ситуации. Но на самом деле для меня важнее показать другое, а именно «Я» фрустрированного современника, бесконечно уязвимого перед внешними обстоятельствами. Энтропию и разрушение. При этом хотелось такой эстетизации, чтобы без нытья.

Делаешь ли ты для себя что-то принципиально новое в рамках этого проекта?

Н.Т.: Нет, конечно. Проект является органичным продолжением серии инсталляций, в рамках которых я всегда работаю с аутентикой места. Мне нравится делать пространственные, практически нематериальные вещи, где зритель сталкивается с пустотой. Но при этом создается ситуация чувственного напряжения, когда вроде ничего не происходит, и главное ¬—¬ то, что остается индивидуальное, субъективное послевкусие. Тем не менее в моем проекте есть и новый опыт — появление звуковой истории, рожденной благодаря движению человека. Зритель становится дирижером оркестра множественных дефрагментированных осколков, которые создают череду звенящих звуков, что важно, звучащих с разной интенсивностью и частотой. Уверенный шаг создает одно, а хрупкое, неуверенное шарканье — другое. Звук обладает таким же иммерсивным характером, что и темнота. Другая линия — построение ассоциативного ряда себя с напольным осколком, который пинают: он неудобен и опасен, но при этом красив, неповторимой формы и даже светится.

Расскажи, пожалуйста, о роли материала в твоих художественных практиках. Как ты выбираешь, с чем работать?

Н.Т.: Как правило, это происходит интуитивно. Иногда идеи приходят во сне. Но есть все-таки закономерность в выборе. Долгое время работала со строительной сеткой, найденными железками. А еще часто встраивала текст в работы, стирая грань между наукой и искусством. Но это не про сайнс-арт, а скорее про личный, не совсем удачный опыт. Буковки с эстетической точки зрения сейчас не так интересны, и подавляющая часть моих последних инсталляций включает работу с флуоресцентной краской, которая, на мой взгляд, идеально подходит для маркировки и организации интерьерной и экстерьерной среды. Нравится работать со светом. А еще есть в этом такое волшебство, выключаешь его — и все исчезает, словно и не было.

Почему тебе было интересно показать проект именно в WhiteTube, а не, к примеру, в «Бомбе», сокуратором которой ты являешься? Ведь там тоже есть коридор, и не один.

Н.Т.: И «Бомба», и WhiteTube — близкие по духу места, а еще мы соседи. То есть мы дополняем друг друга, то, чего нет в одном, есть в другом. Например, в «Бомбе» нет такой высоты потолка, а это в моем случае важно. Мы — самоорганизованные инициативы, нам близка философия, и работаем, по сути, по одной схеме.

Ты активный участник и популяризатор самоорганизованных художественных объединений и инициатив. Чем тебе интересны подобные практики?

Н.Т.: Так сложилось. Близки самоорганизованные низовые инициативы своей горизонтальностью, практикой брейншторма проектов, процессуальным характером и некоторой степенью автономности. Это такая игра в утопию и стремление к независимости. Опять-таки условно! А еще мне трудно выстраивать отношения с крупными институциями, не получается, да и стремления нет особо. Нематериальное искусство мало кому интересно с маркетинговой точки зрения, имиджевая составляющая уже никому не нужна. Кроме того, у меня присутствует страх быть навязчивой. С детства. В кругу друзей как-то проще. А еще лучше с кошками.

Раньше твоя основная художественная практика была связана с деятельностью галереи Электрозавод. Сейчас ты одна из сокураторов «Бомбы». Находит ли отражение в твоих художественных практиках работа в «Бомбе»? И в целом какую роль играет пространство в твоем творчестве?

Н.Т.: Я люблю работать с пространством. Супер, если оно особенное. Интересны изъяны и несовершенства. То, что идентифицирует место. «Бомба» любима именно за это. Мы бережно храним атмосферу подвала, небрежность стен и шрамы потолка. «Бомба» в этом смысле диктатор для художника и во многом определяет его высказывание. Как ведомый человек, часто впитываю практики своих друзей. Не в том смысле, что у меня нет фантазии (этого у меня более чем достаточно, могу сама поделиться), просто проникаюсь и все. Поэтому уже хочу работать с видео, заразившись идеями сокуратора «Бомбы» и режиссера Дианы Галимзяновой. Когда была на Электрозаводе, ментально близок всегда был и остается Дима Филиппов.

Как бы ты в целом охарактеризовала свое искусство?

Н.Т.: Как спонтанное и хаотичное. Про пространство, архитектуру и город, а еще про наше место в нем. Настроенческое и часто грустное. Со стремлением к эстетичной «картинке».

Расскажи, пожалуйста, о своих ближайших планах. Работаешь ли ты над какими-то проектами?

Н.Т.: Живу одним днем. В то же время есть идея сделать видеоинсталяцию. Такую, чтобы монументально. Надеюсь, это лишь вопрос времени. А еще думаю сделать кураторский проект, основанный на работах уехавших из России ребят. Ну и, конечно, развивать любимую «Бомбу»!

Интервью: Евгения Зубченко
Фотографии: Таня Сушенкова