Юлия Вергазова и Алексей Рюмин о своих проектах «flora.onion» и «Фотография класса»
На прошедшей неделе в мастерской Фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина прошли сразу две выставки. В своем проекте «flora.onion» Юлия Вергазова предложила зрителю окунуться в мир кибернетических растений, альтернативную вселенную модифицированных живых организмов в гипотетическом будущем. Алексей Рюмин представил инсталляцию под названием «Фотография класса», где принты, ассамбляжи и объекты интерпретируют одну и ту же композицию в разных ситуациях и пространствах. Мы побеседовали с художниками, попросив их рассказать о своих проектах и о работе в мастерской.
Юля, название твоей выставки, «flora.onion», отсылает к некой теневой интернет сети, которую, по-видимому, создали растения. Расскажи об этом поподробнее.
Юлия Вергазова: Выставка посвящена даркнету растений и новым типам коммуникации: между технологиями человека и технологиями растений. «Flora.onion» имеет точки подключения к привычным нам каналам связи и интерфейсам взаимодействия, находится с ними в симбиотических отношениях. «.onion» в названии это доменное имя для адресов сайтов, находящихся в сети Tor. Когда полгода назад я начинала работать над этим проектом, он назывался по-другому — «flora.zip». В тот момент это были эскизы, отражающие алгоритмы передачи данных между растениями, такой кибер-гербарий. Потом проект стал развиваться и охватывать для меня больше аспектов действительности, например, состояние постоянного подключения и пребывания внутри киберпространства. Поэтому точку с расширением файла я заменила на доменное имя.
Растения пользуются даркнетом и образуют свою собственную историю. Интересно, а какова роль человека здесь?
Ю.В.: Люди, конечно же, не исключены из растительных отношений, напротив, сферы их деятельности переплетаются и находятся во взаимозависимости. Так же, как растения включены в нашу мифологию, историю, искусство, производство, экономику и все остальное, человек включен в культуру цивилизации растений. Например, растения пользуются существующими социальными сетями и мобильными приложениями, они «майнят» криптовалюту и покупают удобрения на черном рынке, тем самым включаясь в экономические отношения. Может быть, другие организмы используют нас в своих целях, а не наоборот, и человек является побочным продуктом или галлюцинацией цивилизации растений. А все технологическое развитие человечества служило тому, чтобы флора смогла использовать технологии людей и подключаться к ним в целях внутреннего информационного обмена. Основной посыл выставки в том, что заданные нашей культурой роли могут меняться. И я предлагаю сменить оптику, посмотреть на происходящее с точки зрения растений.
Алексей, ты берешь за основу композицию, характерную для школьного снимка, и постоянно повторяешь ее в работах. Откуда взялся этот образ?
Алексей Рюмин: На классическом кадре в школьном альбоме дети и учителя стоят рядами перед камерой, образуя некую стену, перформативный фасад. Та же композиция в основе зрительного зала, например, в театре. Стулья расставлены так, чтобы одни люди видели, что происходит на сцене, из-за голов других. И там, и там композиция обеспечивает максимально эффективное функционирование зрелища. Только задача героев на фотографии — быть увиденными, а задача зрителей в зале — увидеть. Под давлением композиции герои сливаются в единое целое — у них общая роль. Моя инсталляция воспроизводит ту же композицию. Но каждая отдельная работа по-своему интерпретирует ее и перераспределяет в ней роли. Например, перед портретом или зеркалом вы из зрителя превращаетесь в объект. Читая аннотацию, отстраняетесь, становитесь критиком, экспертом. Когда бьете прутом по объекту в виде решетки, выполняете роль медиатора, потому что делаете работу «слышимой» для других. И так далее.
Мне кажется, что вас Юля и Алексей, объединяет то, что вы легко смешиваете разные медиумы в своих проектах, образуя нечто цельное. Расскажите подробней об объектах, которые вы представили, и об используемых техниках.
Ю.В.: На выставке представлены вышивки, которые отсылают к традиционным практикам женского ручного труда, и, одновременно, к процессу написания кода. Ада Лавлейс была первым разработчиком программного обеспечения и автором команд для вычислительной машины Бэббиджа. Шитье, ткачество связаны для меня с понятием киберпространства, плетением всемирной паутины. К тому же, растения являются классическим мотивом орнаментов. Моя кибер-флора вышита светящейся нитью. Этот материал роднит стебли с оптоволоконными каналами передачи данных. Также я создала объект под названием Иггдрасиль — всемирное древо жизни в германо-скандинавской мифологии, в образе которого скандинавы представляли себе вселенную. Скульптура также пронизана кровеносной системой светящихся потоков. Кроме этого я показывала рисунки с образами гибридных растений и элементами гербария. На их примере рассматриваются алгоритмы передачи пакетов растительных данных и протоколы коммуникаций, архитектура data-центров и карты локализации очагов распространения кибер-растений в парках и вблизи бизнес-центров, где растения эволюционируют быстрее, организуя автономные структуры и нейросети.
А.Р.: Моя инсталляция состоит из цифровых принтов и аппликаций. Еще есть ассамбляж из живых цветов, металлическая сварка, работа, нарисованная углем, трехмерная графика, которую можно смотреть в 3D-очках. На противоположной стене — двухканальное видео. Я собирал эту инсталляцию долго по частям. Для меня это такое длительное исследование слоев и их взаимодействий.
То есть, ты уже давно запланировал этот проект?
А.Р.: Первые эскизы появились еще в 2014 году, и уже тогда я представлял, как должна выглядеть инсталляция в целом. Но потом многое поменял. Повлияла, например, моя учеба в БАЗе.
Ю.В.: Я тоже довольно давно начала работать над этим проектом, первый эскизный вариант выставлялся в Школе Родченко еще весной. Постепенно идея стала развиваться, вселенная растений достраивалась, «прогружалась». В резиденции я начала работу за две с половиной недели до открытия выставки, это позволило мне создать несколько крупных вещей и site-specific объект.
Многие художники, кто работал в мастерской, часто говорили, что здесь у них есть возможность поэкспериментировать, сделать что-то, что давно хотели, но не было ресурсов и подходящего пространства. Для вас это актуально?
Ю.В.: Да, возможность поработать в Фонде была очень актуальной, так как сейчас у меня нет своей мастерской. Это открыло перспективы по работе с крупными объектами.
А.Р.: А я долго искал большую белую стену! Фонд дал мне возможность реализовать давно задуманный проект.
Возвращаясь к технической стороне вопроса. А что для вас первично: образ или материал? Есть ли медиум, в котором вам особенно нравится работать?
Ю.В.: На первом месте для меня, как правило идея, медиум вторичен. Когда есть концепция, я подбираю слова, каким языком и какими средствами построить свое высказывание максимально точно, и потом обращаюсь к наиболее подходящей для этого технике исполнения.
А.Р.: Я тоже. Хотя бывают случаи, когда образ диктует конкретный материал. Сейчас мне особенно интересно работать с 3D-печатью. Но ее вы увидите в моем следующем проекте.
Хорошо, поговорим тогда о вашем творчестве. Что для вас является самым важным в искусстве и в том, что вы делаете?
Ю.В.: Есть ощущение, что сейчас наблюдается кризис смыслов в искусстве и не только. Все сложнее придумать что-то действительно интересное самому себе в первую очередь. Поэтому главное для меня в условиях давящей избыточности — это конструирование, рекомбинация таких индивидуальных и общих смыслов во что-то интересное, поиск нового, неосвоенного зазора.
А.Р.: Для меня важна зрительская практика вчитывания. Я часто навязываю собственные прочтения тому, что вижу. Это может быть традиционное или современное искусство, или вовсе ситуация на улице. Самые интересные мысли и конструкции перекочевывают в заметки и эскизы, а потом в проекты или отдельные работы. В целом мне близок эскапистский подход. Я люблю погрузиться в нарратив, и даже если что-то происходит здесь и сейчас, начинаю думать об этом абстрактно. В «Фотографии класса» зритель мог видеть как раз такие абстракции — контуры знакомой реальности, ситуаций и пространств.
Мне кажется, для твоего творчества характерна изрядная доля иронии.
А.Р.: Да, ирония часто становится для меня импульсом к работе. Это фильтр, через который я пропускаю реальность, почти спонтанный способ оценить происходящее. В каких-то случаях ирония обезболивает, а в каких-то — пробуждает внимание.
Автор фото и интервью: Евгения Зубченко
