Коллективный проект «Праздник» в галерее «Электрозавод»
В начале марта в галерее «Электрозавод» была показана коллективная* выставка и перформанс — «Праздник». Экспозиция состояла из авторских работ художни_ц и инсталляции, представлявшей собой праздничный стол, оформленный также художницами. Зрителей же, пришедших на вернисаж и ожидавших увидеть некое действие, приглашали присоединиться к «празднику» в телеграм-чат. Уже на уровне публикации анонса выставка вызвала неоднозначную реакцию у ряда комментаторов. О критике проекта, а также о том, почему ничего праздничного здесь не подразумевалось, мы поговорили с кураторкой Варварой Кулешовой и художницей Анастасией Ко.
*Участни_цы: Cоня Гонтова, Саша Князев, Анастасия Ко, Маша Лапина, Вероника Молчанова, Юлия Обросова, Мария Пинус, Шура Костикова, Тала Никитина.
Консультантка: Евгения Суслова.
Название выставки — «Праздник» — сразу настраивает на что-то такое веселое и радостное, на то, что будет происходить некое празднование. Но по факту пришедшим на открытие сообщали, что здесь никакого праздника не планируется и предлагали вступить в телеграм-чат, где они могли наблюдать за тем, как художники и художницы веселятся, поют песни, в общем что-то активно празднуют. Как в итоге зрители восприняли проект?
Варвара Кулешова: Когда выставка только открылась, люди заходили в пространство и действительно не понимали, что происходит. Они обходили экспозицию, смотрели работы и потом спрашивали, а когда, собственно, будет праздник, когда начнется перформанс. Затем я уже стала подсказывать, что «праздник» начнется в Телеграме, предлагала присоединиться к чату через qr-код, этот момент, возможно, стоило решить иначе. Художни_цы отправляли заранее сделанные фото и видео в чат. Мне запомнился момент, когда в пространстве оказалось человек десять, перформанс уже начался, и передо мной предстала такая интересная картина: тишина в помещении, ничего не происходит, все стоят и смотрят в свои телефоны, потому что именно там все действие.
Анастасия Ко: Это во многом работа с ожиданием. Все приходят на выставку и ожидают увидеть определенные вещи, а когда случается нечто другое, у всех непонимание, разрыв шаблона. Они не знают, что делать, и такие: «Ну ладно, хотя бы выпьем». А выпить тоже нечего.
Варвара Кулешова: Мы не планировали устраивать вечеринку, как это часто принято на открытиях выставок.
Очевидно, обман ожиданий — не самый главный лейтмотив проекта. В сопроводительном тексте говорится о том, что через празднование раскрывается альтернативная реальность со своей нормативностью. О чем идет речь?
Варвара Кулешова: В основе формы проекта — идея обращения к альтернативным нормам. Кажется, что вероятность формирования традиции дарения искусства в малых социальных группах (семья, соседи, друзья) невозможна в условиях имеющейся нормы. Поэтому мы создали альтернативную реальность, где все иначе. С самого начала возникло понимание, что речь пойдет о событии: поминки, юбилей, свадьба, похороны, корпоратив и так далее. Главное для нас в такого рода событии — что оно способно объединить людей с совершенно разными понятиями о норме и нормальности, с разным жизненным опытом.
Анастасия Ко: Все праздники проходят по одинаковому сценарию: от поминок до свадьбы. Мы взяли это общее и попытались его переосмыслить.
Варвара Кулешова: Мы долго обсуждали, что именно будем «праздновать», а потом Саша Князев предложил идею празднования праздника. И здесь понятно, что есть связка с актуальной повседневностью, которую мы имеем. Невозможность праздника, невозможность почувствовать его как раньше. Это ощущение витает над всеми нами сегодня. Нашим языком во многом стали объекты инсталляции: стол, где стулья стоят далеко друг от друга, угощения, которые невозможно есть, хотя на открытии в итоге некоторые гости пробовали желе авторства Юли Обросовой и кусали «языки» от Маши Лапиной. Кроме объектов были еще и нематериальные вещи, как, например, работа Насти со свечой, видео Талы Никитиной или концерт Саши Князева, который он устроил на съемках материала для медиа-перформанса за день от открытия. Материальные и нематериальные объекты, а также угощения принимали роль подарков, которые на этом празднике люди дарят друг другу. В процессе работы над проектом мы начали с юбилея, похорон, поминок, потом пришли к конструкции «до праздника», потому что это состояние праздничности и радости — оно несбыточное для нас сейчас, что мы и подчеркиваем. Группа празднующих, которую мы изобразили, пытается имитировать радость, в надежде почувствовать ее по-настоящему. Так и мы имитируем реальность, где искусство уже стало частью повседневного через дарение, стало частью нормы. При этом к реальному празднику зрители физически присоединиться не могут, поскольку в помещении ничего не происходит.
А что ты имеешь в виду, когда говоришь о «нематериальных объектах»? Объект Анастасии с горящей свечой — это же скульптура.
Варвара Кулешова: Работа Насти в день открытия собрала вокруг себя множество людей. Объект представлял собой поднос и два газоблока, соединенные ниточкой, а между ними стояла свеча, которая должна была эту ниточку прожечь. Один парень просто лег на скамейку и смотрел как горит свеча. Ближе к «моменту истины» и остальные гости вернисажа потихонечку стали собираться вокруг нее. Все ждали, что же произойдет в момент, когда пламя достигнет нитки. Речь идет об ожидании события, и здесь можно вспомнить, к примеру, Андрея Монастырского с его несбывшимся перформансом, когда люди приехали в поле и ничего не увидели, а затем им сказали, что они участвовали в перформансе. Само чувствование, ожидание события является нематериальной формой подарка. Свеча в итоге нитку не прожгла, а упала.
Анастасия Ко: Да, работа связана с ожиданием и напряжением, то есть был непонятный момент, что произойдет. Кирпичи упадут или нет. Изначально я сделала так: свеча прогорает, кирпичи падают и ударяются о поднос, раздается громкий звук. На съемках так и было. Все предсказуемо, все сработало окей. Потом я долго думала над тем, как сделать так, чтобы эта леска не прогорела, ничего не придумав, отказалась от ожиданий и положилась на волю случая.
Проекту предшествовало бурное обсуждение в одном из телеграм-каналов. Изначально не все поняли идею выставки, некоторые даже буквально отреагировали, что, мол, какой праздник в такие-то времена. Вы были готовы к подобной критике?
Анастасия Ко: Такая реакция ожидалась, но стилистика высказываний напоминала отзывы на «Озоне». Не прочитав текст анонса, не углубляясь, даже не посетив выставку в итоге. Зачем люди так делают, я не понимаю. Видимо, как-то хочется поучаствовать, хочется быть причастными к искусству. Но подобная критика не имеет никаких аргументов, кроме «мне нравится» или «мне не нравится», «я считаю и все».
Варвара Кулешова: У Миши Максимова есть отличная работа — «Текущее состояние художественной критики». Прочитав негативные комментарии, я сразу вспомнила про проект и поделилась с ребятами. Когда мы взяли тему «Праздника» и вообще празднования, я осознавала и даже обсуждали это с ребятами, что к нам могут быть вопросы. Но мы и тогда были уверены, и сейчас, что форма должна быть именно такой. Я ожидала, что, может, пожурят за название, но такого внимания, до смешного поверхностной критики и обвинений я не ожидала.
То, что проект, который на тот момент еще никто не видел, вызвал столь активное обсуждение, на мой взгляд, в общем-то, очень даже неплохо. Получился такой своеобразный пиар.
Варвара Кулешова: С некоторыми из тех, кто участвовал в обсуждении в Телеграме, мне удалось пообщаться на выставке и наладить коммуникацию. Это тоже часть нашей идеи: в способности разговаривать, иметь хотя бы интенцию к диалогу. Слово «Праздник» показалось нам достаточно непретенциозным и точным, чтобы его использовать. Решение принимали вместе, как и все остальные решения в проекте.
Варя, а расскажи, пожалуйста, об участниках и участницах проекта. Как сформировался состав?
Варвара Кулешова: Это студенты Школы Родченко, но сама выставка состоялась вне учебного процесса. Были задействованы еще и сторонние люди. Мы делали объявление на «Авито», искали массовку, поэтому на съемках материала для перформанса присутствовали не только художники. И мне очень понравилось, как мы проводили съемки. Праздновали, пели песни — и под конец один из участников, приглашенных гостей по объявлению, прочитал стихотворение своего собственного сочинения. Такая ответная реакция мне показалась важным компонентом проекта. Даже на съемках удалось получить чувственный отклик у совершенно посторонних людей. Также и на открытии выставки, и после гости оставили маленькие подарочки: фотографию, колечко, самокрутку и сигарету. Помню, я подошла к столу проверить, все ли там в порядке, а там лежит колечко. Девушка уже уходила и сказала: «Это вам подарок». Момент сближения искусства и повседневного, о котором мы говорим, случился и в процессе подготовки проекта, и в процессе работы выставки. Таким образом участниками проекта были все: художники, актеры, посетители выставки. Считаю, это соответствует генеральной идее. Хочется подчеркнуть, что выставка получилась многокомпонентной, меняющейся во времени — на съемках, на открытии, ее «угасание» уже после открытия. Мне кажется, ключевой фактор, повлиявший на итог, — что это все-таки была коллективная работа. Изначально мне как кураторке хотелось реализовать чистый жест, любимый мой прием, но он потребовал бы полного единогласия или исключения мнения отдельных участников, а этого просто не может быть в здоровом коллективе. В итоге все компоненты вроде работали слаженно.
Анастасия Ко: Мы недавно обсуждали, как мы классно вместе сработались. У каждого была свобода, но в своей зоне. Не было противоречий и конфликтов. Идея сплочения, объединения, построения новых связей удалась и внутри нашей маленькой группы, и со зрителями. На всех уровнях у нас это получилось.
Варя, а насколько этот проект в русле того, что ты сама делаешь как художник? Ты ведь преимущественно с живописью и с видео работаешь.
Варвара Кулешова: Я здесь осознанно отделилась как художница. Приняла на себя роль куратора и менеджера процесса. Мне интересно, потому что это сочетается с моими идеями о коллективной работе, о формировании этики коммуникации. Концепция нашей выставки, о которой мы говорим в тексте, для меня довольно личная. Мне важно в моей семье спокойно говорить о том, что делаю, без реакции как в мемах про художников. Иногда отправляю какое-то свое видео маме, мы созваниваемся и обсуждаем. Именно таким образом для меня происходит сближение искусства с повседневным, а не через вторжение, например, посредством хэппенинга в пространство города. Я считаю подобное формой насилия, патриархальным методом взаимодействия. Настя, ты что скажешь?
Анастасия Ко: В целом я считаю, что каждый может быть художником, а в арт-мире мы можем помогать друг другу. Критики могут давать обратную связь художникам, кураторы — направлять, мы можем работать как сплоченный организм. К сожалению, часто получается, что каждый будто тянет одеяло на себя. В итоге зона современного искусства покрыта мраком и непониманием.
Интервью: Евгения Зубченко
Фотографии: Дима Филиппов
