«Странно быть в океане и требовать воду». Интервью Андрея Слащилина

16 января Московский музей современного искусства совместно с Школой современного искусства «Свободные мастерские» представили персональную выставку Андрея Слащилина «Три поворота налево», в которую вошли работы автора в различных техниках: от видео-инсталляций до графики. Мы взяли интервью у художника, узнали об особенностях творческого процесса и наполнении выставки.

Не страшно ли раскрывать процесс создания работ?

Если говорить именно о выставке «Три поворота налево», то ее смысл и заключается в этом «раскрытии». Все работы здесь суть один процесс. Он и является искусством в данном случае. Художник – инициатор процесса, он как бы запускает механизм. Потом на выставку приходит зритель, и всё начинается заново – уже в его голове. Разумеется, у каждого зрителя будет что-то своё, но в этом и заключается магия. Для меня это и есть искусство – коммуникация художника и зрителя. Поэтому чего же здесь бояться? Ради этого всё и затевается.

Как вы считаете, в какой степени вам удалось реализовать задуманное?

Я постарался быть честным ровно настолько, насколько это было необходимо. Ведь, чтобы зритель принял правила игры, предложенные художником, нужен хотя бы минимальный уровень доверия. Это должна быть игра взаправду, понимаете? И судя по реакции и вопросам людей, которые пришли на вернисаж, что-то у меня получилось. О степени, конечно, трудно судить. Если каждый зритель что-то для себя нашёл, то всё получилось.

Узнали ли вы нечто новое для себя, исследуя творческий процесс?

Во-первых, я еще раз убедился в том, что грань между процессом создания работы и искусством как процессом иллюзорна. Возможно, её нет вовсе. Всё зависит лишь от той задачи, которую ставит художник. От его осознанного выбора. Во-вторых, я приобрел незначительный, но всё-таки опыт погружения в субъектно-объектные отношения с самим собой: я-человек, наблюдающий за я-художником. Эдакая внутренняя арт-зоология. Изучил повадки, реакции на непредвиденные обстоятельства и прочее. Думаю, этот опыт мне пригодится в дальнейшей работе. А в-третьих, я наконец сформулировал, проговорил и даже поместил на выставке некоторые базовые принципы, на которых в данный момент основано мое отношение и к жизни, и к искусству. Пока они еще действуют.

Как создавались видеоработы?

Видеоработы создавались по-разному. Проще всего было с двумя видео из первого зала. В нём размещена «случайная история», как я ее называю. Текстуально показан набор условий, по которым я должен был снять футажное видео. Условия касались как формы – количества монтажных кусков, длительности готовой работы, так и содержания. Нужно было выбрать время и место съемки, а также объект или действие – что, собственно, снимать. И в первом видео я непосредственно выбираю условия, бросая шестигранный кубик. В результате получаю семь необходимых цифр – и выбор сделан. Второе видео в этом зале – это тот самый футаж, снятый по выбранным условиям. Из него и из комбинации чисел выросло всё остальное. Что касается трех видео во втором зале, то, к примеру, работу «Мы долгое эхо» я сделал за два дня. Семь цифр из первого зала стали номером телефона, который привязан к адресу, ну и далее заработала фантазия… Второе видео – это своего рода дневник, который я вёл, пока готовил выставку. В нём я проговариваю свои принципы и рассказываю о видеоработе из третьего зала. Я записывал его от случая к случаю. Третье видео посвящено главному герою моей выставки – вымышленному персонажу Константину Георгиевичу. Это герой противоречивый. Волею случая он вырос из романа Чингиза Айтматова «И дольше века длится день» и моего трепетного отношения к Паустовскому. На выставке можно найти портреты его прототипов: К.Т. Айтматовского и некоего молодого человека с девушкой. А насчет видео из третьего зала я особо распространяться не буду, чтобы сохранить интригу. Скажу только, что это продуманная работа, сделанная по сценарию. Она существует только в контексте выставки «Три поворота налево» как неотъемлемая ее часть.

Как музыкальное и журналистское образование влияет на ваш художественный опыт?

Дело в том, что я погрузился в мир современного искусства именно потому, что в нём я смог довольно органично сочетать разные навыки. Опыт литературной работы помогает писать тексты, владение музыкальными инструментами – создавать музыку для видео. А камеру и монтажную программу я освоил самостоятельно за пару лет. Оказалось, что это не сложнее всего остального. И теперь, если мне, например, для очередного проекта понадобится въехать в элементарное программирование или постичь азы трехмерной графики, – почему бы нет? Я просто расширю диапазон выразительных средств. Любым навыкам найдется применение в современном искусстве, хотя оно само по себе совершенно бесполезно. И это потрясающе!

Чего вы ожидаете от своей первой персональной выставки?

Прежде всего, я жду от нее стимула делать следующую выставку. Это главное. Без стимула порой нелегко заставить себя заниматься настолько лишним делом. Искусство оно ведь лишнее, не так ли? Лишнее в том смысле, что возникает от избытка. Избытка энергии, свободного времени, желания. Никакой практической пользы оно давно не несет и ничему не служит. Оно существует само по себе и для себя самого. За пределами, за скобками. Иногда мне даже кажется, что искусство настолько самодостаточно и всеобъемлюще, что даже художники ему не нужны. Оно может возникать само при наличии зрителей как субъектов восприятия. А вот без художников и без зрителей оно, наверное, уже перестает быть искусством – становится просто частью пространства, состоящего из мельчайших частиц… В общем, повторю – нужен стимул, желание и силы для продолжения занятий.