Самоорганизации сегодня: резиденция «Лесное 11»
Уже пять лет в Подмосковье, под городом Бронницы, существует летняя резиденция для художников — «Лесное 11», созданная танц-драматургом и хореографом Анной Семеновой-Ганц. Несмотря на то что резиденция никак особо не рекламируется, она пользуется большой популярностью: в этом году прием заявок уже завершен, поскольку их прислали в два раза больше, чем ожидалось. За годы существования резиденции в ней было реализовано множество интересных проектов, причем как на территории самой дачи, так и за ее пределами. О самых запоминающихся из них, а также о том, как реагируют на художников местные жители, читайте в интервью ArtTube с Анной Семеновой-Ганц.
«Лесное 11» для вас довольно-таки личная история, ведь изначально это дача ваших родителей, которая продолжительное время пустовала. Как так получилось, что обычная подмосковная дача превратилась в резиденцию для художников?
Анна Семенова-Ганц: Да, это действительно очень личная история. Будучи ребенком, я проводила там каждое лето. Научилась ездить на велосипеде, лазить по деревьям, готовить салат из помидоров и петрушки прямо с грядки, заваривать чай из малины и мяты. В 2017 году у меня один за другим умерли родители, и дача перешла ко мне. К тому моменту я на ней не была уже много лет. Когда я туда приехала, там все было заставлено, ее превратили в склад. Я хореограф и занимаюсь темой постсоветского тела, исследуя движения. Мне показалось в тот момент, что нет ничего более постсоветского, чем эта дача. В итоге я пригласила туда группу перформеров и танцовщиков. Мы занимались исследованиями, собирали движения, затем вывезли все вещи в ЦТИ «Фабрика», где сделали перформативную инсталляцию «Дача». Затем часть вещей я вернула назад и решила, что там теперь можно жить. Подумала, что можно сделать резиденцию. У меня были друзья, в том числе художница Наташа Тимофеева, которые были в этом заинтересованы. Я поняла, что есть потребность у художников куда-то выезжать, сидеть у огня и общаться друг с другом. Мне было важно, чтобы это пространство не исчезло, чтобы оно продолжало создавать смыслы.
Вы содержите резиденцию на собственные деньги, а это, как вы писали, 200 тысяч рублей в год, что не мало. Почему вы решили открыть именно художественную резиденцию, а не стали, к примеру, сдавать дом?
Анна Семенова-Ганц: У меня нет цели на этом заработать денег. Я хочу, чтобы пространство радовало и приносило пользу. Я сама с удовольствием туда ездила бы, живи я в России. До сих пор я не брала за проживание деньги с художников. В этом году в качестве эксперимента я добавила в анкету для резидентов вопрос, готовы ли они платить за свое пребывание там, и отметила, что ответ на этот вопрос не повлияет на мое решение. Некоторые написали, что они готовы, и называли какие-то суммы. Я не буду из них их вымогать, посмотрим, как они дальше себя поведут. Если им посильно оплачивать проживание, то почему нет. Вместе с тем часть людей написала, что не готова донатить.
Какими критериями вы руководствуетесь, выбирая будущих резидентов? Ведь у вас нет возможности с ними пообщаться, поскольку вы руководите проектом из Гамбурга.
Анна Семенова-Ганц: Я смотрю, чтобы заявка была адекватно написана. Если вижу, что человек просто отписывается, пишет стебные штуки или отвечает короткими предложениями, я, наверное, не буду приглашать его. Если же художник, даже пусть он будет суперначинающим, подробно излагает, зачем ему это нужно, то пожалуйста. Самое главное здесь — личная мотивация. По поводу возможности пообщаться — я как раз активно общаюсь с художниками, мы всегда на связи.
В резиденции могут одновременно находиться сразу несколько человек. Это могут быть очень разные люди, с разным жизненным опытом, работающие в отличных друг от друга медиумах. Как они находят общий язык между собой?
Анна Семенова-Ганц: В общем-то найти общий язык друг с другом — это и есть главная задача нашей социальной жизни. Кто-то хорошо ладит со всеми, сразу может настроиться на другого человека, кому-то сложнее. Там же не только речь о языке художественном, но и о совместном бытовом проживании. Вопросы готовки, уборки и многое другое. Уже на этом уровне им нужно выстроить границы, не забывая проявлять уважение к товарищам по резиденции. Интересно, что нередко художники меня спрашивают на какой кровати им спать или куда положить вещи. Понятия не имею. Вы туда приехали, вот сами и организуйтесь. Я вижу ценность в том, что это полностью самоорганизованная история. Каких-то конфликтов, к счастью, ни у кого еще не было, но в случае чего там достаточно места, чтобы разойтись. Есть разные комнаты, два дома. Один дом, в котором я выросла, а также дом соседки Марии Сергеевны, который я купила несколько лет назад.
Расскажите, пожалуйста, о наиболее запомнившихся вам проектах, реализованных в резиденции.
Анна Семенова-Ганц: Мне очень понравился один из последних проектов — «Зеленый дом розовое сердце» Эльдара Ганеева. Я смотрела видео, и меня тронули эти бревна под одеялами, похожие на младенцев. Он создал тотальную инсталляцию из дома Марии Сергеевны, что, по-моему, прекрасно. Кроме того, там были представлены рисунки Людмилы Барониной, которая находилась в резиденции. В 2020 году Андрей Андреев реализовал интересный проект — «Собака как спутник не в счет». Он построил из пластиковых пятилитровых бутылок плот и возил жителей на остров, который находится посередине озера (на самом деле это карьер), где была выставка. Мне понравилась и идея плота, и такой сайт-специфический формат. Важно, что привлекались местные жители. Я всячески за работу с комьюнити, с сообществом, чтобы все дачники и деревенские тоже участвовали, взаимодействовали с художниками. Поэтому я поддерживаю проекты наподобие световых инсталляций в лесу и любые другие за пределами дачи. Важно, чтобы события резиденции были не закрытыми, не какими-то элитарными, а наоборот. Тем более что люди на даче более расслабленные, они не столь критичны, как городские. Кстати, мне запомнился еще один чудесный проект. На даче есть чемодан с фотографиями моей семьи, который нашли резиденты. Они их разобрали и нашли фотографию моей мамы в нашем доме. Ребята сделали фото на полароид, воспроизводя тот же самый ракурс. Получившееся фото положили туда же в чемодан. Когда они мне об этом рассказали, у меня пошли мурашки. Насколько это точно, тонко и при этом личное для меня. Прекрасная микроинтервенция.
Вы сказали, что поддерживаете идею проектов за пределами резиденции. А как дачники относятся к происходящему? Не было конфликтов?
Анна Семенова-Ганц: Нет, не было. Они относятся к происходящему с интересом. У меня есть постоянная резидентка, режиссер Елена Дроздова, которая почти каждое лето приезжает. У нее разработан собственный интересный художественный образ, она сама выглядит как произведение искусства и, конечно, очень заметно отличается от дачников, когда выходит в магазин. Она, например, рассказывала, что женщины к ней подходили, говорили комплименты, спрашивали, где она берет такие украшения. Даже ее поход в магазин уже становится перформансом.
Есть ли какие-то проекты, которые вы хотели бы видеть реализованными в резиденции?
Анна Семенова-Ганц: Я хотела бы большей интеграции работ в пространство самой дачи. Здорово, когда там возникают какие-то новые слои. Мне хочется, чтобы больше использовался и дом, и огород, и сад. Там периодически появляются какие-то такие истории, но не так часто, как бы мне хотелось. Подобные интеграции сложно реализовать, чтобы это было без разрушения, а с осмыслением.
В каких жанрах и медиумах работают художники, приезжающие в резиденцию?
Анна Семенова-Ганц: В разных. Есть живопись, графика, инсталляции, перформансы, саунд-проекты. Не приезжали лишь люди, работающие в жанре монументального искусства, поскольку нет возможностей по гончарке или скульптуре.
Как вы думаете, чем является резиденция для художников? Что она им дает?
Анна Семенова-Ганц: Для кого-то это возможность вырваться из рутины. Вообще жизнь на даче — это немножко челлендж в бытовом смысле, даже при всех удобствах. Происходит смена паттернов. Я вообще считаю, что пространство очень хореографирует движения и из-за этого соматически влияет на то, как мы думаем. Поэтому, безусловно, новые маршруты и паттерны создают новые нейронные связи и образы в мозгу. Так что на даче можно случайно вдохновиться. Для кого-то это возможность отпуска, если у людей нет бюджета, чтобы организовать себе каникулы, а здесь ты выезжаешь на природу. Для кого-то это профессиональная возможность, особенно для начинающих художников, которые могут там с кем-то познакомиться и пообщаться, получить фидбек, в том числе от меня. Разная может быть мотивация, чтобы туда приехать.
А чем эта резиденция является для вас? Можно ли назвать ее продолжением ваших художественных практик?
Анна Семенова-Ганц: В своей повседневной жизни я немецкий танц-драматург и хореограф и всю свою сознательную практику строю вокруг этого. Вместе с тем у меня большое количество времени, особенно в летний сезон, уходит на дачу, поскольку организационные вопросы занимают много времени. Например, соцсети мне помогает вести дизайнер и фотограф Катя Власова, без нее я бы не справилась. На самом деле, резиденция в каком-то смысле является такой невидимой историей. В Германии про нее особо никто не знает, тем более что люди не могут отсюда туда поехать. Это такой мой немножечко неосознанный проект, но он очень важный и личный, и, наверное, мне надо признать, что он тоже является некоей формой моей художественной практики. Я сейчас пытаюсь его легализовать для себя.
Интервью: Евгения Зубченко
Фотографии: Таня Сушенкова
